Про художников Опции

[Жанятка]

Гениальный Айвазовский был несчастлив в любви

Вольным творцом Айвазовский никогда не был — он находился на службе у государства и был художником Главного морского штаба. Тогда, когда не было телевидения и фотоаппаратов, живописцы единственные могли передать картину происходящего.

Произведения великого художника Ивана Константиновича Айвазовского заняли почетное место не только в русской и армянской живописи, но и в сокровищнице мирового искусства.

Как бывает у музыканта абсолютный слух, так у Айвазовского была абсолютная память. Он писал свои марины по памяти, исключительно точно передавая различные состояния моря.

Сегодня исполняется 190 лет со дня рождения великого художника.

Иван Константинович Айвазовский родился 29 июля 1817 г. в Феодосии, в армянской семье. С детства наблюдение за жизнью моря и рисование стало любимейшим занятием Ивана Айвазовского. Его дарование было замечено влиятельными людьми города. А. И. Казначеев, градоначальник Феодосии, определил подростка в Симферопольскую гимназию и в дальнейшем ходатайствовал о его поступлении в Академию художеств в Петербурге. Академию Айвазовский закончил с золотой медалью.

Айвазовского при жизни окружала всемирная слава. С 1846 г. в России и за границей было организовано 120 его персональных выставок. Он был избран членом европейских академий художеств: Петербургской, Парижской, Римской, Амстердамской. Папа римский пожелал приобрести для Ватикана картину Айвазовского «Хаос». В 1844 г. ему было присвоено звание академика Петербургской Академии художеств. В 1844 г.

Айвазовский был поразительно работоспособен: написал около 6000 полотен и считал, что умение писать по памяти отличает настоящего художника от ненастоящего.

«Живописец, только копирующий природу, становиться ее рабом. Человек, не одаренный памятью, сохраняющей впечатления живой природы, может быть отличным копировальщиком, живым фотографическим аппаратом, но истинным художником — никогда. Движения живых стихий неуловимы для кисти: писать молнию, порыв ветра, всплеск волны — немыслимо с натуры».

Практически всю жизнь Айвазовский жил и работал в Феодосии, где построил по собственному проекту дом на берегу моря. Преподавал в созданной им Общей художественной школе-мастерской.

Художник своими делами заслужил уважение и любовь сограждан. Он построил в Феодосии гимназию и библиотеку, археологический музей и картинную галерею. По его настоянию был проведен в Феодосии водопровод. Благодаря его хлопотам был сооружен торговый порт, проведена железная дорога. В 1881 г. И. К. Айвазовский избран первым почетным гражданином города Феодосии.

Вольным творцом Айвазовский никогда не был — он находился на службе у государства и был художником Главного морского штаба. Тогда, когда не было телевидения и фотоаппаратов, живописцы единственные могли передать картину происходящего. Поэтому Главный морской штаб посылал Ивана Константиновича «на задания»: по заказу руководства художник оперативно рисовал батальные сцены с мест сражений, вкладывая в них патриотический дух и веру в силу российского флота, продвигая таким образом официальную идеологию. Во времена Крымской войны Айвазовскому не всегда удавалось присутствовать на местах сражений, но он тщательно собирал рассказы очевидцев и восстанавливал картину происходящего.

«Море — это моя жизнь», — говорил художник. Он обладал способностью передать движение и дыхание моря.

Глядя на его картины, трудно себе представить, что их создавал человек, долгие годы переживающий неустроенность семейной жизни, разлуку с любимыми детьми.

В 1848 году Айвазовский женился. В один из приездов в Петербург он был представлен весьма знатной вдове, имевшей двух дочерей «на выданье». Девушки пожелали учиться живописи у знаменитого художника. Через некоторое время вдова стала замечать, что художник слишком прилежен в занятиях, часто засиживается в ее доме. Вдова уже гадала, какой из дочерей художник отдаст предпочтение. Все это, однако, разрешилось самым неожиданным образом: Айвазовский женился на гувернантке — Юлии Яковлевне Гревс.

Через год после свадьбы у них родилась дочь Елена, в 1851 году — Мария, а в 1858 году — Жанна. Однако этот брак оказался не очень счастливым.

Тщеславному воображению красавицы рисовались приемы в петербургском салоне. Айвазовский же принял решение навсегда поселиться в Феодосии. На двенадцатом году супружеской жизни Юлия Яковлевна оставила Айвазовского, взяв с собой всех четырех дочерей: Александру, Елену, Марию и Жанну. Только время от времени она позволяла им навещать отца.

Друзья несколько раз пытались помирить Айвазовского с женой, но все оказалось безуспешным. Юлия Гревс продолжала клеветать на мужа, даже писала царю, просила, чтобы он обязал Айвазовского каждый месяц выплачивать ей триста рублей, хотя он и без этого давал ей намного больше. В 1877 году брак был расторгнут.

Шли годы, и на его пути встретилась другая женщина, которую он увидел однажды из экипажа, остановленного похоронной процессией. Хоронили известного в Феодосии купца Саркизова. Вслед за гробом шла вдова — юная армянка поразительной красоты. Через год Анна Никитична Саркизова стала женой Айвазовского. И хотя ему было уже 65 лет, Айвазовский был пылко влюблен в жену и по-настоящему счастлив с ней. Анна Никитична была моложе мужа почти на 40 лет, но природный такт, чуткость, душевная теплота отличали эту молодую, ничему не учившуюся женщину.

Она преклонялась перед искусством своего мужа, понимала его, хотя не посещала музеи и не читала книг по живописи. Дом Айвазовского ожил. В нем собирались друзья, художники, ученики.

Детей у них не было. Ее красота вдохновила Айвазовского не только на создание портрета, который сохранился и находится в галерее. Он даже посвятил ей стихотворение.

Иван Константинович скончался внезапно, ночью, от кровоизлияния в мозг, оставив на мольберте картину «Взрыв корабля», начатую накануне. Художник был похоронен с воинскими почестями, местный гарнизон возложил на гроб адмиральскую шпагу. На могиле высекли надпись на армянском языке: «Рожденный смертным, оставил по себе бессмертную память».

На похоронах Анна Никитична распорядилась разделить склеп на две части, вторую предназначив для себя.

После смерти мужа Анна Никитична в знак траура перестала выходить из дома. В течение 25 лет она ни разу не оставила своей квартиры, расположенной в том флигеле галереи, где находится Краеведческий музей.

Так она пережила Первую мировую войну. Революция, гражданская война, голод и разруха не могли заставить выйти из дома эту добровольную затворницу.

С 1917 по 1920 гг. власть в городе менялась трижды, и в 1920 г. Крым был освобожден окончательно. В 1921 году галерею национализировали и через год открыли для посетителей. Анна Никитична не была на открытии. Она продолжала жить замкнуто и нелюдимо.

Она лишь каждый вечер ходила к морю и сидела на скамье, которую феодосийцы вскоре начали называть «скамьей Анны Никитичны Айвазовской».

Материал подготовлен интернет-редакцией www.rian.ru на основе информации открытых источников
мейл ру

[Жанятка]

Во фресках Микеланджело обнаружили еврейскую символику и сексуальный подтекст


Во фресках знаменитого Микеланджело из Сикстинской капеллы зашифрованы "не только еврейские, каббалистические и языческие символы, но также оскорбления в адрес папы Юлия II, заказчика работы, и отсылки к его собственной сексуальной ориентации". Об этом со ссылкой на недавно переизданную книгу пишет сегодня The Wall Street Journal. Написанный ватиканским экскурсоводом Роем Долинером в соавторстве с раввином Бенджамином Блечем труд под названием "Сикстинские секреты: Запретные сообщения, которые Микеланджело оставил в самом сердце Ватикана" выдержал уже два итальянских издания и недавно впервые вышел на английском.

Правоверный еврей Долинер уверяет, что в этой книге нет "ни выдумок, ни нападок на Католическую церковь, это скорее попытка вскрыть всеобъемлющие связи между христианством и иудаизмом". В росписи потолка Сикстинской капеллы Микеланджело, по его мнению, заложил "мистическое послание вселенской любви - мост взаимопонимания между двумя религиями", передает The Wall Street Journal. Долинер провел корреспондента этого издания по Сикстинской капелле и ответил на несколько его вопросов.

Книга стала результатом шестилетнего исследования, к которому Долинера подтолкнули неожиданные находки, сделанные им в 1999 году, когда капелла открылась после реставрации. Два символа, которые раньше принимали за греческие "альфу" и "омегу", на поверку оказались буквами иврита, а в сцене Страшного суда, которую Микеланджело живописал за алтарем, он обнаружил фигуры двух евреев.

Открещиваясь от приписываемого ему желания "нажиться на феномене "Кода Да Винчи", ватиканский гид поведал, что начал свое исследование задолго до того, как вышла книга Дэна Брауна, и на первых порах был "самым большим скептиком в мире". Однако постепенно "сам Микеланджело" начал убеждать его в том, что замеченные им совпадения вовсе не случайны, и "кусочки пазла сложились".

Долинер отмечает "многослойность" произведений флорентийского мастера, которая роднит его гений с гением Талмуда. Микеланджело пять столетий тому назад "пытался напомнить Риму, что Христос был евреем... и что в основе христианства лежит иудаизм", в то время как Святой престол всеми силами старался "разделить две религии". Поскольку во Флоренции, по словам Долинера, господствовали прямо противоположные нравы, в позиции художника была и политическая составляющая.

Более того, Долинер убежден, что заказ на роспись потолка капеллы стал для Микеланджело предложением, от которого невозможно было отказаться: более престижную роспись по стенам отдали на откуп другим художникам, и Микеланджело согласился лишь из страха перед папой Юлием II, которого прозвали "грозным". По словам ватиканского гида, боковые росписи испещрены скрытыми оскорблениями в адрес ненавистного понтифика.

По словам Долинера, за все время своей продолжительной творческой жизни Микеланджело ни разу не воспользовался услугами модели женского пола, а женские фигуры никогда ему не удавались. Все это вкупе с изображением содомитов, которые вместе с Данте (к его неудовольствию) оказались на небесах на фреске Микеланджело, указывает на то, что Микеланджело был гомосексуалистом.

Стараниями художника в самом сердце Католической церкви нашлось место и иудейским пророкам, и языческим сивиллам. Лишь при помощи изощренной казуистики и некоторых ухищрений Микеланджело удалось избежать папского гнева.


Inopressa.ru