Про художников Опции

[Жанятка]

Гениальный Айвазовский был несчастлив в любви

Вольным творцом Айвазовский никогда не был — он находился на службе у государства и был художником Главного морского штаба. Тогда, когда не было телевидения и фотоаппаратов, живописцы единственные могли передать картину происходящего.

Произведения великого художника Ивана Константиновича Айвазовского заняли почетное место не только в русской и армянской живописи, но и в сокровищнице мирового искусства.

Как бывает у музыканта абсолютный слух, так у Айвазовского была абсолютная память. Он писал свои марины по памяти, исключительно точно передавая различные состояния моря.

Сегодня исполняется 190 лет со дня рождения великого художника.

Иван Константинович Айвазовский родился 29 июля 1817 г. в Феодосии, в армянской семье. С детства наблюдение за жизнью моря и рисование стало любимейшим занятием Ивана Айвазовского. Его дарование было замечено влиятельными людьми города. А. И. Казначеев, градоначальник Феодосии, определил подростка в Симферопольскую гимназию и в дальнейшем ходатайствовал о его поступлении в Академию художеств в Петербурге. Академию Айвазовский закончил с золотой медалью.

Айвазовского при жизни окружала всемирная слава. С 1846 г. в России и за границей было организовано 120 его персональных выставок. Он был избран членом европейских академий художеств: Петербургской, Парижской, Римской, Амстердамской. Папа римский пожелал приобрести для Ватикана картину Айвазовского «Хаос». В 1844 г. ему было присвоено звание академика Петербургской Академии художеств. В 1844 г.

Айвазовский был поразительно работоспособен: написал около 6000 полотен и считал, что умение писать по памяти отличает настоящего художника от ненастоящего.

«Живописец, только копирующий природу, становиться ее рабом. Человек, не одаренный памятью, сохраняющей впечатления живой природы, может быть отличным копировальщиком, живым фотографическим аппаратом, но истинным художником — никогда. Движения живых стихий неуловимы для кисти: писать молнию, порыв ветра, всплеск волны — немыслимо с натуры».

Практически всю жизнь Айвазовский жил и работал в Феодосии, где построил по собственному проекту дом на берегу моря. Преподавал в созданной им Общей художественной школе-мастерской.

Художник своими делами заслужил уважение и любовь сограждан. Он построил в Феодосии гимназию и библиотеку, археологический музей и картинную галерею. По его настоянию был проведен в Феодосии водопровод. Благодаря его хлопотам был сооружен торговый порт, проведена железная дорога. В 1881 г. И. К. Айвазовский избран первым почетным гражданином города Феодосии.

Вольным творцом Айвазовский никогда не был — он находился на службе у государства и был художником Главного морского штаба. Тогда, когда не было телевидения и фотоаппаратов, живописцы единственные могли передать картину происходящего. Поэтому Главный морской штаб посылал Ивана Константиновича «на задания»: по заказу руководства художник оперативно рисовал батальные сцены с мест сражений, вкладывая в них патриотический дух и веру в силу российского флота, продвигая таким образом официальную идеологию. Во времена Крымской войны Айвазовскому не всегда удавалось присутствовать на местах сражений, но он тщательно собирал рассказы очевидцев и восстанавливал картину происходящего.

«Море — это моя жизнь», — говорил художник. Он обладал способностью передать движение и дыхание моря.

Глядя на его картины, трудно себе представить, что их создавал человек, долгие годы переживающий неустроенность семейной жизни, разлуку с любимыми детьми.

В 1848 году Айвазовский женился. В один из приездов в Петербург он был представлен весьма знатной вдове, имевшей двух дочерей «на выданье». Девушки пожелали учиться живописи у знаменитого художника. Через некоторое время вдова стала замечать, что художник слишком прилежен в занятиях, часто засиживается в ее доме. Вдова уже гадала, какой из дочерей художник отдаст предпочтение. Все это, однако, разрешилось самым неожиданным образом: Айвазовский женился на гувернантке — Юлии Яковлевне Гревс.

Через год после свадьбы у них родилась дочь Елена, в 1851 году — Мария, а в 1858 году — Жанна. Однако этот брак оказался не очень счастливым.

Тщеславному воображению красавицы рисовались приемы в петербургском салоне. Айвазовский же принял решение навсегда поселиться в Феодосии. На двенадцатом году супружеской жизни Юлия Яковлевна оставила Айвазовского, взяв с собой всех четырех дочерей: Александру, Елену, Марию и Жанну. Только время от времени она позволяла им навещать отца.

Друзья несколько раз пытались помирить Айвазовского с женой, но все оказалось безуспешным. Юлия Гревс продолжала клеветать на мужа, даже писала царю, просила, чтобы он обязал Айвазовского каждый месяц выплачивать ей триста рублей, хотя он и без этого давал ей намного больше. В 1877 году брак был расторгнут.

Шли годы, и на его пути встретилась другая женщина, которую он увидел однажды из экипажа, остановленного похоронной процессией. Хоронили известного в Феодосии купца Саркизова. Вслед за гробом шла вдова — юная армянка поразительной красоты. Через год Анна Никитична Саркизова стала женой Айвазовского. И хотя ему было уже 65 лет, Айвазовский был пылко влюблен в жену и по-настоящему счастлив с ней. Анна Никитична была моложе мужа почти на 40 лет, но природный такт, чуткость, душевная теплота отличали эту молодую, ничему не учившуюся женщину.

Она преклонялась перед искусством своего мужа, понимала его, хотя не посещала музеи и не читала книг по живописи. Дом Айвазовского ожил. В нем собирались друзья, художники, ученики.

Детей у них не было. Ее красота вдохновила Айвазовского не только на создание портрета, который сохранился и находится в галерее. Он даже посвятил ей стихотворение.

Иван Константинович скончался внезапно, ночью, от кровоизлияния в мозг, оставив на мольберте картину «Взрыв корабля», начатую накануне. Художник был похоронен с воинскими почестями, местный гарнизон возложил на гроб адмиральскую шпагу. На могиле высекли надпись на армянском языке: «Рожденный смертным, оставил по себе бессмертную память».

На похоронах Анна Никитична распорядилась разделить склеп на две части, вторую предназначив для себя.

После смерти мужа Анна Никитична в знак траура перестала выходить из дома. В течение 25 лет она ни разу не оставила своей квартиры, расположенной в том флигеле галереи, где находится Краеведческий музей.

Так она пережила Первую мировую войну. Революция, гражданская война, голод и разруха не могли заставить выйти из дома эту добровольную затворницу.

С 1917 по 1920 гг. власть в городе менялась трижды, и в 1920 г. Крым был освобожден окончательно. В 1921 году галерею национализировали и через год открыли для посетителей. Анна Никитична не была на открытии. Она продолжала жить замкнуто и нелюдимо.

Она лишь каждый вечер ходила к морю и сидела на скамье, которую феодосийцы вскоре начали называть «скамьей Анны Никитичны Айвазовской».

Материал подготовлен интернет-редакцией www.rian.ru на основе информации открытых источников
мейл ру

[Жанятка]

(IMG:http://pics.utro.ru/utro_photos/2008/08/25/5big.jpg)

Дега как знаток женской психологии
Анна Линдберг

Хорошо известно, что французский художник Эдгар Дега был крайне любопытен. В отличие от своих современников, мирно писавших светские пикники, гламурных красоток или приятные сельские виды, Дега норовил проникнуть в самые глубины женской частной жизни, чего до него не удавалось никому, а впоследствии неплохо получалось лишь у его младшего современника, Анри Тулуз-Лотрека. Даже те, кто весьма поверхностно знаком с творчеством этого импрессиониста, могли убедиться, что, изображая своих любимых танцовщиц, Дега предпочитал запечатлеть их во время репетиции, а еще лучше - когда валящиеся с ног от усталости красавицы почесываются, позевывают и растирают отекшие ноги.

Лучшим местом для работы этот оригинал считал ванную. Только там дама может полностью расслабиться и стать совершенно естественной - не без основания утверждал этот знаток женской психологии. Волнующие позы натурщиц, стригущих ногти и расчесывающих волосы, а также динамичные ракурсы особ, яростно растирающихся полотенцем, вдохновляли Дега на целые серии рисунков и пастельных эскизов.

К сожалению, воплотить в большом формате подобные этюды не получалось. Зато настоящее утешение мастеру приносили книжные иллюстрации, особенно если сюжет литературного произведения соответствовал его вкусам. На выставке "В пространстве полусвета", представленной в залах Музея личных коллекций ГМИИ имени А.С. Пушкина, экспонируются уникальные коллекционные издания с иллюстрациями Эдгара Дега.

В основу экспозиции легли гравюры, созданные художником для произведений "Разговоры гетер" Лукиана и "Семья Кардиналь" Людовика Галеви. Справедливости ради надо подчеркнуть, что уникальные альбомы, вошедшие в состав выставки, были опубликованы спустя почти два десятилетия после смерти художника по инициативе двух известных издателей - легендарного галериста и арт-менеджера Амбруаза Воллара и коллекционер Огюста Блэзо, который успел приобрести на посмертной распродаже произведений Дега уникальные оттиски, сделанные еще в 1870-х годах.

Первоначально эти работы, опубликованные Волларом, вовсе не предназначались для оформления книг - подобно Обри Бердсли и другим известным рисовальщикам, Дега создал множество рисунков и зарисовок весьма откровенного характера. Многие из них впоследствии были уничтожены братом художника, искренне заботившимся о посмертной репутации своего талантливого родственника. Однако же изображения будничных сцен из жизни "жриц любви" настолько подходили к "Разговорам гетер", что у Воллара возникли сомнения лишь по одному поводу: пользовались ли античные гетеры изящными шелковыми чулками.

Что касается второго произведения, то его автор - Даниэль Галеви - был необычайно дружен с художником, который сам вызвался проиллюстрировать его новый роман о двух нимфетках, пытающихся найти состоятельных покровителей в парижской Опере, считавшейся очагом разврата. К сожалению, пытаясь угодить другу, художник несколько перестарался и придал черты Галеви главному герою. Не удивительно, что писатель отнюдь не счел себя польщенным и отказался публиковать свой роман с иллюстрациями Дега - листы вернулись в его студию, где и хранились до самой смерти мастера.

С точки зрения морали произведения, представленные на выставке, могут вызвать несколько противоречивую реакцию. Однако поклонники динамичных, характерных рисунков художника оценят его блестящую работу в технике монотипии. Считаясь разновидностью печатной графики, техника монотипии, изобретенная еще в XVII столетии, заключается в нанесении красок от руки на идеально гладкую поверхность печатной формы с последующим печатанием на станке; полученный на бумаге оттиск всегда бывает единственным, уникальным и по характеру максимально близок к оригинальному рисунку.

Приятным дополнением к выставке является небольшой раздел фотографий с парижскими видами 30-х годов прошлого столетия.

утро