Новая политика РПЦ, скорблю Опции

[phelix]

По поводу опасений Лорда с болью: Полный текст

Лейтмотивом выступлений Патриарха Кирилла является утверждение, что настоящая свобода – исключительно «свобода от зла». Поскольку «свобода не может быть самоцелью», а служит лишь средством для правильного морального выбора, само право каждого выбирать оказывается чем-то, чем можно пренебречь. И это даже необходимо, дабы гарантировать «торжество добра» во всеобщем масштабе...

Чтобы облегчить окаянным грешникам бремя «верного выбора», Церковь «во взаимодействии» с государством берется руководить поведением людей, выступая в роли рупора их совести. Данная инициатива Церкви преподносится как богоугодное дело, а не какой-то произвол; как освобождение, а не принуждение. «О, мы убедим их, что они тогда только и станут свободными, когда откажутся от свободы своей для нас и нам покорятся». Неожиданно современно звучат слова Великого Инквизитора из пророческой легенды Федора Достоевского…

...

Конечно, сравнение с Великим Инквизитором условно, тем более что последний был настоящим аскетом, ходил в старой поношенной рясе, а Кирилл – человек вполне современный, светский, понимающий толк в предметах роскоши. Судя по всему, именно в обществе «солидных господ» Патриарх видит людей своего круга, своих «ближних» в прямом смысле слова. Во всяком случае, его высказывания по социально-экономическим вопросам складываются в идеологию, выражающую интересы и даже тайные заботы богатых: «Что делать с богатством дальше? Для думающего человека это настоящий экзистенциальный вопрос». Славословие богатства у Патриарха беспрецедентно не только для православной традиции, но даже для протестантской этики с ее апологией капитализма.

«И богатый, и бедный должен понимать: все то, чем мы владеем, – это дар Божий». Казалось бы, данное утверждение Предстоятеля РПЦ не противоречит традиционной церковной морали, призывающей за все благодарить Бога и мириться с тем, что есть. Однако оратор идет дальше, усматривая именно в богатстве особый «божественный дар» и избранничество: «Бог избирает людей и в каком-то смысле проверяет их на подлинность, на честность. Он дает человеку деньги: «используй их». Даже избранность России проявляется для Патриарха Кирилла в том, что, по его представлению, «в России легко быть богатым». При этом происхождение богатства остается вне рассмотрения: неисповедимы пути, которыми распределяются «дары» Господни.
...
Своими амбициями Патриарх Кирилл напоминает Римских Пап эпохи Ренессанса, не желавших довольствоваться ролью церковных владык и активно вторгавшихся в сферы политических и деловых интересов. Удивительно, что подобный тип религиозного деятеля оказался востребованным в России – стране совсем других традиций. В чем тут причина? Думается, разгадка связана с глубинной трансформацией, которую претерпевают ныне Россия и сама народная душа. В этой душе меняется система нравственных координат, где вместо былых идеалов – любви и бескорыстия, совестливости и искренности, солидарности и справедливости – неумолимо утверждаются противоположные принципы. Прежние идеалы отмирают, отдаваясь мучительной фантомной болью. Чтобы облегчить эти страдания, нужен хороший «анестезиолог», который способен внушить обществу, что оно не потеряло нравственного достоинства, что у него еще есть «что-то святое». Парадокс в том, что для такой миссии нужен человек уже нового типа, «успешный» с точки зрения новой парадигмы – иначе его просто не станут воспринимать всерьез. Поэтому Патриарх Кирилл вполне уместен в роли духовного лидера современной России. Не зря же говорится: каков поп, таков и приход; но справедливо ведь и обратное утверждение.

Не знаю, насколько эта статья справедлива. Приглашаю верующих, в первую очередь, высказать свое мнение.
P.S. Гг! Прошу прочитать статью целиком и высказываться по существу, а не о деталях - тревожит тенденция!

Сообщение отредактировал phelix - 8.02.2011, 17:51

[phelix]

Живя внизу церковной организации тенденции только чувствуются, но ясно не видны. Но вот здесь _http://diak-kuraev.livejournal.com/809862.html большое интервью Кураева по современным церковным реалиям. Мне было интересно и несколько страшно:

А вот на выходки православных активистов - никакой сопоставимой реакции. Такого рода отсутствие реакции в наше сверхуправляемое для церкви время означает, что у них есть этакое тихое благословение. То, что за спиной Энтео еще и Чаплин регулярно маячит.

Михаил Соколов: Чаплин — это церковный чиновник, влиятельный достаточно.
Андрей Кураев: Меня пугают не эти выходки, меня пугает, что они в мейнстриме. Две вещи совмещаются: с одной стороны приказано копить оскорбленные чувства и научиться возмущенно и массово их выражать. При этом я замечу, мы вышли из Советского Союза, где религиозные чувства верующих людей оскорбляли в ежедневном режиме. Но ни редакция журнала «Воинствующий безбожник», ни редакция журнала «Наука и религия» не страдали при этом. То есть в наших генах не заложено стремление чуть что, сразу возмущенно идти громить редакцию, устраивать митинги и подавать в суды. То есть реакция, которой нас учат сейчас, когда на нашей собачьей площадке нас натаскивают на исполнение команды «фас» — это привитие нового навыка нынешнему поколению церковных людей. Конечно, для оправдания этой новизны находятся и тиражируются старые цитаты. Поскольку истории церкви две тысячи лет и в ней уже всякое было, то несложно найти прецеденты и цитаты весьма и весьма погромного характера: «освяти свою руку ударом по лицу еретика» или еще что-нибудь такое.

Михаил Соколов: Да и инквизиция была.
Андрей Кураев: А теперь с другой стороны: высшие лица церкви, скажем, патриарх Кирилл или буквально два дня назад митрополит Илларион в передаче у Познера на голубом глазу, глядя в телекамеру, спокойно говорят: «Православная Церковь никогда не притесняла иноверцев»; «в истории православной церкви такого не было, чтобы на кострах сжигали, под суд отдавали". Самый образованный митрополит нашей церкви перед миллионной аудитория, врет, не стесняясь — не сжигали, мол, никогда. Если бы это был новосибирский Тихон, я бы сказал: ну может быть у него образование подкачало, он заочно в семинариях не учился. А здесь образованнейший человек.

Михаил Соколов: Тогда вопрос — зачем?
Андрей Кураев: Эта самореклама сопровождает ясное требование: дайте нам побольше власти, вы же видите, какие мы белые и пушистые. Надо сначала убедить народ, что нам можно доверить все — детей, государство, стариков, бюджетные деньги. Доверьте нам все, никто не пострадает. Как в начале 1990-х годов, помните, народ говорил: ну как же, от религии не может быть ничего плохого, там же только белобородые старцы, которые говорят — любите и любите, только и всего. Потом появился опыт тоталитарных сект. Обожглись, что-то не всё-таки сложнее в мире религий. Потом пошли скандалы с нашими «старцами» в самом православии, всякие пензенские закопанцы, Боголюбские монастыри и так далее. И надо все эти факты отвергнуть высокими декларациями. Для этого на самом высоком уровне ставится дымовое прикрытие.

Михаил Соколов: Я понимаю, но чиновники дальновидные в государстве знают же социологические опросы. Вот сейчас свежий опрос: 3% опрошенных реально постится. Еще неизвестно, сколько из них сказали правду в этом опросе. Правда, 41% знает, что надо яйца красить на Пасху. Вот эти 3% - это и есть реальная сила Русской православной церкви, а все остальное — это традиция, культура и так далее.
Андрей Кураев: Это неважно. Для политической ситуации важны не эти 3% постящихся. Они как раз слишком упертые и политически неактивные. Они слишком в своем мирку живут. Р речь идет о тех 70%, которые культурно себя идентифицируют с миром православия. И которые в этой упаковочке готовы проглотить такие таблеточки, которые иначе они не взяли бы в рот. Перед нами происходит типичная псевдоморфоза в шпенглеровском смысле. Осавльд Шпенглер этот термин взял из геологии, и у него им означается некое совершенно новое культурное образование, которое имеет оболочку чего-то старого. Например эпоха Ренессанса. Творцы этой культуры считали, что они ничего нового не создают, они лишь воспроизводят древние образцы. На самом деле они творили совершенно новую культуру. Русским староверы тоже казалось, что они все делают по лекалам старины, а на самом деле в них кипела новая психология, новое восприятие мира и истории.
Эти не постящиеся 70% православных политтехнологически наиболее интересны. Есть какая-нибудь вера древних этрусков, от нее до нас ничего письменного не дошло, и поэтому легко брехать, во что они верили. Вот и этим миллионам вроде бы православных людей, которые ничего о православии не знают и никаких его правил не исполняют, им очень легко наврать, что православие — это вот это. И тем самым легче ими манипулировать.